Неточные совпадения
Правда, некоторые, вначале немногие, а потом все больше и больше, стали веровать в истину его показаний и очень начали посещать меня и расспрашивать с большим любопытством и радостью: ибо любит
человек падение
праведного и позор его.
Неверующие возрадовались, а что до верующих, то нашлись иные из них возрадовавшиеся даже более самих неверующих, ибо «любят
люди падение
праведного и позор его», как изрек сам покойный старец в одном из поучений своих.
— Мне сегодня необыкновенно легче, но я уже знаю, что это всего лишь минута. Я мою болезнь теперь безошибочно понимаю. Если же я вам кажусь столь веселым, то ничем и никогда не могли вы меня столь обрадовать, как сделав такое замечание. Ибо для счастия созданы
люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет Божий на сей земле». Все
праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.
Испорченный наследственным барством и эгоизмом философа и писателя, дорожащего прежде всего благоприятными условиями для своего умственного творчества и писательства, я мало делал по сравнению с этими
людьми для осуществления
праведной жизни, но в глубине своего сердца я мечтал о том же, о чем и они.
Меня всегда поражали
люди, которые рассчитывали попасть в число избранников и причисляют себя к
праведным судьям.
Сам Владимир Шеерман был чудесный
человек, кристально чистый, исключительно преданный исканию
праведной жизни.
Отец был
человек глубоко религиозный и, кажется, в своем несчастии видел
праведное воздаяние за грехи молодости.
Все это были
люди, слыхавшие из уст отцов и матерей, что «от трудов
праведных не наживешь палат каменных».
Нет по этому учению поступков, которые бы могли оправдать
человека, сделать его
праведным, есть только влекущий к себе сердца образец истины для внутреннего совершенства в лице Христа, а для внешнего — в осуществлении царства божия.
Пять губернаторов сряду порывались «упечь» его, и ни один ничего не мог сделать, потому что
Праведного защищала целая неприступная стена, состоявшая из тех самых
людей, которые, будучи в своем кругу, гадливо пожимались при его имени.
Лука.
Человек — не верит… Должна, говорит, быть… ищи лучше! А то, говорит, книги и планы твои — ни к чему, если
праведной земли нет… Ученый — в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а
праведной земли вовсе нигде нет. Ну, тут и
человек рассердился — как так? Жил-жил, терпел-терпел и всё верил — есть! а по планам выходит — нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: «Ах ты… сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый…» Да в ухо ему — раз! Да еще!.. (Помолчав.) А после того пошел домой и — удавился!..
Лука. И вот в это место — в Сибири дело-то было — прислали ссыльного, ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками…
Человек и говорит ученому: «Покажи ты мне, сделай милость — где лежит
праведная земля и как туда дорога?» Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел — нет нигде
праведной земли! Всё верно, все земли показаны, а
праведной — нет!..
И вот
человек всё собирался идти…
праведную эту землю искать…
Лука(задумчиво, Бубнову). Вот… ты говоришь — правда… Она, правда-то, — не всегда по недугу
человеку… не всегда правдой душу вылечишь… Был, примерно, такой случай: знал я одного
человека, который в
праведную землю верил…
Должна, говорил, быть на свете
праведная земля… в той, дескать, земле — особые
люди населяют… хорошие
люди! друг дружку они уважают, друг дружке — завсяко-просто — помогают… и всё у них славно-хорошо!
«…А должно быть, велик грех совершил дед Антипа, если восемь лет кряду молча отмаливал его… И
люди всё простили ему, говорили о нём с уважением, называли
праведным… Но детей его погубили. Одного загнали в Сибирь, другого выжили из деревни…»
— Ежели его лаковая рожа мила ему, — молчал бы! Так и скажи… Услышу я неуважительное слово обо мне — башку в дресву разобью. Кто я ни есть — не ему, жулику, меня судить. А отсюда я съеду… когда захочу. Хочу пожить с
людьми светлыми да
праведными…
Любовь написала Тарасу еще, но уже более краткое и спокойное письмо, и теперь со дня на день ждала ответа, пытаясь представить себе, каким должен быть он, этот таинственный брат? Раньше она думала о нем с тем благоговейным уважением, с каким верующие думают о подвижниках,
людях праведной жизни, — теперь ей стало боязно его, ибо он ценою тяжелых страданий, ценою молодости своей, загубленной в ссылке, приобрел право суда над жизнью и
людьми… Вот приедет он и спросит ее...
— «Что такое
человек, чтоб быть ему чистым и чтоб рожденному женщиной быть
праведным?»
— Счастливый
человек! — вздохнула она. — В жизни все зло, мне кажется, от праздности, от скуки, от душевной пустоты, а все это неизбежно, когда привыкаешь жить на счет других. Не подумайте, что я рисуюсь, искренно вам говорю: неинтересно и неприятно быть богатым. Приобретайте друзей богатством неправедным — так сказано, потому что вообще нет и не может быть богатства
праведного.
— Душа у
праведного белая и гладкая, как мел, а у грешного как пемза. Душа у
праведного — олифа светлая, а у грешного — смола газовая. Трудиться надо, скорбеть надо, болезновать надо, — продолжал он, — а который
человек не трудится и не скорбит, тому не будет царства небесного. Горе, горе сытым, горе сильным, горе богатым, горе заимодавцам! Не видать им царствия небесного. Тля ест траву, ржа — железо…
У нас не переводились, да и не переведутся
праведные. Их только не замечают, а если стать присматриваться — они есть. Я сейчас вспоминаю целую обитель
праведных, да еще из таких времен, в которые святое и доброе больше чем когда-нибудь пряталось от света. И, заметьте, все не из чернородья и не из знати, а из
людей служилых, зависимых, коим соблюсти правоту труднее; но тогда были… Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо.
В молодости, разъезжая с отцом по губернии, он часто бывал в барских домах, но ничего особенного не замечал в них, чувствуя только стеснение от
людей и вещей, а в этом доме ничто не стесняло; здесь было что-то ласковое и
праведное.
Казалось, все эти
люди знали, что грех, в который впало харловское семейство, — тот великий грех поступил теперь в ведение единого
праведного Судии и что, следовательно, им уже не для чего было беспокоиться и негодовать.
— Вот, вывел бог Лота из Содома и Ноя спас, а тысячи погибли от огня и воды. Однако сказано — не убий? Иногда мне мерещится — оттого и погибли тысячи
людей, что были между ними праведники. Видел бог, что и при столь строгих законах его удаётся некоторым
праведная жизнь. А если бы ни одного праведника не было в Содоме — видел бы господь, что, значит, никому невозможно соблюдать законы его, и, может, смягчил бы законы, не губя множество
людей. Говорится про него: многомилостив, — а где же это видно?
В одной грамоте начала XVII века пишется: «А иные многие служилые
люди, которых воеводы и приказные
люди посылают к Москве и в иные города для дел, жены свои в деньгах закладывают у своей братьи, у служилых же и у всяких
людей на сроки; и отдают тех своих жен в заклад мужи их сами, и те
люди, у которых они бывают в закладе, с ними до сроку, покаместа которыя жены муж не выкупит, блуд творят беззазорно; а как тех жены на сроки не выкупят, и они их продают на воровство же и в работу всяким
людям, не бояся
праведного суда божия» (Румянцевские грамоты, III, 246).
— Какое, друг сердечный, одинокий! — возразил Сергеич: — Родом-то, видно, из кустовой ржи. Было в избе всякого колосья — и мужиков и девья: пятерых дочек одних возвел, да чужой
человек пенья копать увел, в замужества, значит, роздал — да! Двух было сыновьев возрастил, да и тем что-то мало себе угодил. За грехи наши, видно, бог нас наказывает. Иов
праведный был, да и на того бог посылал испытанье; а нам, окаянным, еще мало, что по ребрам попало — да!
Бурмистр. Ишь, господи, какой у нас честной
человек и противу всех
праведный выискался: дивуйтесь только и делайте все по его! Давайте ему буянить над женщиной и командовать.
Лукавый бес не дремал, дальше-больше, перестал я петь в хоре и уж вовсе не хожу в церковь; так уж я об себе понимаю, будто я
человек праведный, а церковь по своему несовершенству для меня не подходит, то есть, подобно падшему ангелу, возмечтал я в гордыне своей до невероятия.
Голодного накорми, слабому пособи, неразумного научи, как добро наживать трудом
праведным, нет тех дел святее перед Господом и перед
людьми…
— Правдой, значит, обмолвился злочестивый язык еретика, врага Божия, — сказал Стуколов. — Ину пору и это бывает. Сам бес, когда захочет
человека в сети уловить,
праведное слово иной раз молвит. И корчится сам, и в три погибели от правды-то его гнет, а все-таки ее вымолвит. И трепещет, а сказывает. Таков уже проклятый их род!..
— Не диковина, а чудное Божие дело, — сказал на то грамотей. — Те столбы, что в небе «багрецами наливаются», сходятся и расходятся, не другое что, как
праведных молитва… Кто таковы те праведники, в коем месте молятся, нам, грешным, знать не дано, но в поучение
людям, ради спасения душ наших, всякому дано телесными очами зрети, как
праведная молитва к Богу восходит…
Ой, леса, лесочки, хмелевые ночки!.. Видишь ты, синее звездистое небо, как Яр-Хмель-молодец по Матушке-Сырой Земле гуляет, на совет да на любовь молодых
людей сближает?.. Видишь ты, небо, все ты слышишь, все: и страстный шепот, и тайные, млеющие речи… Щедро, ничего не жалея, жизнью и счастьем льешь ты на землю, жизнью-любовью ты льешь…
Праведное солнце!.. Ты корень, источник жизни, взойди, взгляни, благослови!..
— О Москва, Москва! Высокоумные, прегордые московские
люди! — с усмешкой презренья воскликнул старец Иосиф. — Великими мнят себе быти, дивного же Божия смотрения не разумеют. Окаменели сердца, померкли очи, слуху глухота дадеся!.. И дивиться нечему — Нестиар не фабрика, не завод, не торговая лавка, а Божие место,
праведным уготованное!.. Какое ж до него дело московским толстопузам?..
— Да вы, может быть, очень
праведной жизни, — начал было г. Финоплентов, — так в возмездие… — Но на этом слове он запнулся, ибо увидал, что у Порфирия Капитоныча щеки надулись и покраснели и глаза съежились — вот сейчас прыснет
человек…
По этому учению выходит то, что
люди могут без усилия достигнуть плодов усилия, точно так же как по церковному учению молитвой о своем совершенствовании, верой в искупление грехов кровью Христа или в благодать, передаваемую таинствами,
люди могут без личного усилия достигнуть
праведной жизни.
Притом случай с бабой-дулебой, которая просунулась в алтарь, тоже огласился: Аллилуева жена, когда стала в голос «причитать» над мужниной могилой, выдала всенародно всю тайну своего пагубного самовластия и раскричала на весь крещеный мир, что муж ее Аллилуй был
человек праведный и не хотел утаить, что «дулеба» в алтарь просунулась, а она его отвела от этого, и за то господь покарал ее праведно: взял от нее совсем к себе на тот свет Аллилуя.
Это было для пас ужасное открытие! Мы и не заметили, что он уже пришел. Когда же это случилось? Мы всё еще просили «отвратить
праведный гнев, на ны движимый», и напитать
людей, «яко же птицеми онеми», а тут уже все кончено: готово созревшее поле, на котором «стоит колос от колоса так, что не слыхать человеческого голоса, а сжатый сноп от снопа — день езды»…
В том же приходе жил бедный
человек. У него было много детей, а сам он был болен и не мог работать. Бедный
человек читал раз псалтырь и прочел эти слова: я был молод и состарелся и не видал
праведного оставленного и детей его просящих хлеба.
Не страшились и боязни не знали
люди праведные, ибо мы не уснем, но только изменимся.
— Увидишь
людей Божьих, и мужчин и женщин вместе, в одних белых рубашках, с пальмами в руках — и тоже соблазнишься?.. А между тем тут тайна. Почему святых,
праведных зовут «
людьми Божьими»? Потому что запечатлены они печатью Бога живого.
— А знаешь ли, как горька и тяжела, как полна скорбей и лишений жизнь Божия
человека? — сказала Варенька. — Тесный путь, тернистый путь избираешь ты… Совладаешь ли с собой, устоишь ли против козней врага?.. А ведь он ополчится на тебя всей силой, только бы сбить тебя с пути
праведных, только бы увлечь в подвластный ему мир, исполненный грехов и суеты…
— Такая секта есть, — сказала Дуня. — Сами себя они зовут
людьми Божьими, верными-праведными зовутся также и
праведными последних дней, познавшими тайну сокровенную.
— Братец Григорьюшка! Лучше всех ты знаешь сказанья про дивные чудеса, в старые годы содеянные. Изрони златое слово из уст твоих… Поведай собору про богатого богатину Данила Филиппыча, про великого учителя
людей праведных Ивана Тимофеича.
— Имею, — скромно опуская глаза, промолвил Денисов. — Я послан верховным пророком внушать это верным-праведным. Была некогда проповедь покаяния, теперь в последние дни мира настало время проповеди послушания. Я и другие посланы на такую проповедь. Утвердить в
людях Божьих беззаветное повиновение воле пророческой — вот зачем послали меня.
Ехал он с подошвы Арарата, с верховьев Евфрата, из тех мест, где при начале мира был насажден Богом земной рай и где, по верованьям
людей Божьих, он вновь откроется для блаженного пребывания святых-праведных, для вечного служения их Богу и агнцу.
После смерти Христофора Семенушка переехал в город, а там уж было три-четыре
человека «верных-праведных», и у них завелся маленький кораблик.
По слову Марьи Ивановны, Дуня перекрестилась обеими руками и поклонилась в землю Николаю Александрычу. Он тем же ответил ей. Потом Марья Ивановна подводила ее к каждому из
людей Божьих и на каждого она крестилась, и каждому отдавала земной поклон. И они тем же ей отвечали, поздравляя с обновлением души, с крещением святым духом. Поздравляли друг друга с прибылью для корабля, с приводом новой
праведной души.
Со страстной пылкостью предался Мемнон учению
людей Божиих, усердно исполнял их обряды, но не всегда мог совладать с собой — нет-нет да и отпустит какое-нибудь словечко на соблазн святым
праведным.
— Не пойдут, — отвечала Варвара Петровна. — Матери у нее нет, только отец. Сама-то я его не знаю, а сестрица Марьюшка довольно знает — прежде он был ихним алымовским крепостным. Старовер. Да это бы ничего — мало ль староверов на
праведном пути пребывает, — человек-от не такой, чтобы к Божьим
людям подходил. Ему Бог — карман, вера в наживе. Стропотен и к тому же и лют. Страхом и бичом подвластными правит. И ни к кому, опричь дочери, любви нет у него.